Не очень оживлённая трасса. На обочине стоит патрульная машина ГБДД (ГАИ).
Возле машины вялый милиционер – ГБДДшник, с радаром и палочкой.
Посмотрел на экран и махнул жезлом проезжающей иномарке.
- Ого! Несётся! Всадник без головы!
Машина притормаживает и останавливается.
- Э! Э! Ты куда летишь, ты!? Ты вообще смотришь, куда ты летишь? Ты понимаешь, что ты участник дорожного движения?
Из машины выходит улыбающийся молодой человек в белой рубашке и галстуке, улыбается и поднимает глаза к небу. Остановивший машину служащий закона продолжает:
- Что ты лыбишся? Как нарушать, так не думают. А как выходят, так начинают вот тут лыбиться.
Что смотришь на меня бараньими глазами? Какой вопрос у тебя там застыл?
Молодой человек не опуская глаз и не прерывая улыбки:
- Вы верите в Бога ?
- ?. !
- Я Вас спрашиваю, Вы верите в Бога ?
- Ну!...ну? … как бы то… как.. ну, машина освященная! Я вообще не для этого Вас остановил.
- Это не Вы меня остановили! Это я специально нарушил правила!
А Вы, сами того не ведая, по пожеланию высших сил, неосознанно махнули мне рукой, и я остановился!
Потому что есть у меня для Вас БЛАГАЯ ВЕСТЬ!
Вы спасены! Аллэлуия! … Аллэлуия!
- Хорошо. Ну, это …того, … ну это приятно, ну того, приятно очень, но что это значит?
- Это значит, что наша религиозная община , а именно «Тернистый путь в небо», приглашает Вас на наши еженедельные собрания по субботам в актовом зале Дома культуры железнодорожников нашего города!
- Ну, по субботам у меня это, ну по субботам у меня дежурства…
- А после дежурства Вы можете встать и пойти! Аллэлуия! …
- Ну, я извиняюсь…, ну…, а как называется Ваша организация?
- (торжественно) «Тернистый путь в небо»!!! Аллэлуия! …
- Вот дорога это хорошо! Дорога – это умно вы придумали! Так что если вам там нужно будет постоять, может кто то там будет спешить, кого то там притормозить , я приду, а так…
- (с пафосом) Брат! Брат! У нас все спасены! У нас уже никто никуда не спешит! И для того, чтобы и ты никуда не спешил, у меня есть для тебя брошюры…
- Не надо…
- …из которых ты почерпнёшь очень важные для себя истины, как то: «возлюби водителя как самого себя», как то: « не обдери ближнего своего взяткой» как то «не прелюбодействуй на заднем сидении своего служебного авто». Аллэлуия!, Брат!
- Всё ребята, я понял! Я – ваш! Я спасённый! Не надо этих книжечек. На тебе пятьдесят баксов, на!
Не,не , не давай, сам вечером почитай. Вам надо, по субботам, там…
Слышь, ты езжай, езжай, а будешь ехать – там на кольце «жигуль» будет стоять, а внутри два лейтенанта…
- А они спасены?
- …я не знаю, поговори с ними, а то такие грешники, я…, ну давай…, давай езжай…
- Аллэлуия, Брат! Теперь встань и иди!
- А ты бери и едь!
Отходит от иномарки…
Молодой человек садится в иномарку. У него звонит мобильник: «Сбросьте акции, что вы мне всё время звоните по пустякам!» бросает слова в трубку...
Машина трогается с места.
- Давай! Давай!...На кольце, на кольце стоят!
И вслед удаляющейся машине:
- Блин! Стока разводов в мире, но такого ещё не видел!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
